Феномен русской дачи
Сейчас фраза «поехать на дачу» уже давно не означает то, что она означала 100, 200 или даже 300 лет назад. В наши дни дача стала практически вторым (а зачастую и первым) местом постоянного жительства. Так в чем же отличие дачи от обычного дома, и как в России вообще появилось это понятие?
Царь-дачник и начало начал
Лингвисты сразу заметят сходство слова «дача» со словом «дать». Так и есть – первые «дачи» были подарками государей своим приближенным. Еще последние Рюриковичи в конце XV – XVI веках раздавали земельные участки для загородного строительства чиновникам и мелким дворянам, желая заручиться их поддержкой в борьбе с волостными князьями.
А Иван Грозный был не только «царь и великий князь», но и самый заядлый дачник своих времен, проводя большую часть жизни в загородных резиденциях. В Коломенском он ежегодно справлял именины, в Старице замаливал грехи, а из Александровской слободы, которая считалась «меридианом власти», почти 17 лет правил страной в суровые годы опричнины. Кстати, именно опричники стали одними из первых дачников – ведь именно им отходили наделы, которые Иван Васильевич забирал у неугодных бояр.
Дача или борода?!
Петр I остался в истории не только как ярый противник бороды и создатель русского флота, но и как официальный основоположник дачной культуры. Уже в массовом порядке он выдавал участки под Петербургом отличившимся на службе у государства приближенным. А его «дачная» резиденция в Петергофе на многие десятилетия определила моду на загородную жизнь. По соседству, на берегу Балтийского моря, располагались и одни из первых «дачных» поселений – здесь хозяйничали Яков Брюс, Петр Мошков, Александр Меншиков, а в XIX века появилась «Собственная ее величества дача Александрия» из 27 комнат в три этажа, построенная Николаем I для своей супруги Александры Федоровны. Конечно, дачи тех далеких времен мало напоминали привычные для нас участки с домом – каскадные фонтаны, помпезные дворцы, неоготические церкви и французские парки больше смахивали на городские, да и приезжать сюда «без доклада» было не принято. Но все же это были первые летние вотчины, где аристократия предавалась отдыху на природе.
Дачная жизнь – в массы!
Но все изменилось в XIX веке, когда возможность выехать за город получили не только аристократы и государственные чиновники, но и другие сословия, а в продаже появились целые альманахи «Куда ехать на дачу». Правда речь шла не о собственности, а всего лишь о временной аренде. «На лето» не самые состоятельные семьи могли себе позволить снять один из небольших флигелей, больше похожих на «хибару» и построенных на заднем дворе хозяйского усадебного дома в крупных поместьях, или арендовать часть крестьянской избы где-нибудь на селе (что было не редко основным источником дохода для крестьянина). Условия были спартанские – в конце весны все семейство, со скарбом и даже мебелью, устремлялось на специально нанятом извозчике в маленькие комнатки без электричества и отопления (чудо, если была печь на несколько комнат), боролись с «грибком» при помощи карболки, воду добывали из реки, готовили и столовничали на улице, спали по пять человек в одном помещении. Зато свеженькая в то время природа Кунцева, Сокольников, Перова и Останкина радовала глаз, а стоило такое удовольствие дешевле найма жилья в городе.
Цитадели дачной классики
Однако низкая стоимость дачной жизни не касалась знаменитых стародачных мест Подмосковья, где в том же XIX веке стали возникать благоустроенные поселения со стоимостью аренды, сопоставимой с апартаментами в центре Москвы. Перловка, Малаховка, Томилино, Тарасовка, Пушкино… Эти поселки, которые возводили крупные предприниматели для сдачи жилья в наем, стали цитаделью того классического и овеянного романтизмом дачного стиля жизни, где обходились без церемоний, где выходили на пленэры и пили чай за большим круглым столом. Здесь был создан особый, практически замкнутый мир: специально для него строили железнодорожные пути и платформы, благодаря которым главы семейств каждый день добирались до места службы, на реке обустраивали купальни, в центре разбивали парк с променадом, а порой заводили и собственные театральные подмостки, куда приезжали с номерами столичные звезды. Сам Федор Шаляпин устраивал гастроли по дачным театрам. Здесь выступали Александр Вертинский и примы Большого театра, а никому не известная в то время Фаина Раневская сыграла свою первую роль «без слов» в спектакле «Тот, кто получает пощечину» Малаховского дачного театра.
Романтика дачного романса
«Ни пахать, ни сеять, а только жить в свое удовольствие, жить только для того, чтобы дышать чистым воздухом», - описывал Чехов специфическую дачную жизнь рубежа XIX-XX веков в рассказе «Новая дача». Действительно, тогда никто не копался целыми днями в огороде и не спешил стричь газон, отдавая предпочтение природным формам пейзажных парков и буйным зарослям иван-чая и папоротника. Купить продукты было проще на крестьянском базаре, и главными развлечениями становились прогулки и посиделки. Всей семьей ходили в гости и на пикник, устраивали маскарады и показательные войсковые маневры, катались на яхтах и лодках, и даже участвовали в концертах и театральных постановках. Особой модой среди дачников стал любительский спорт и занятия гимнастикой – со временем эта новинка перестала пугать чопорных горожан, и даже робкие барышни стали делать по утрам наклоны и кататься на велосипедах. Именно тогда сложилась и особая дачная архитектура, уже мало напоминавшая дворянские резиденции былых веков. Просторные террасы с большими витражными окнами заменяли кабинет, гостиную и столовую и обычно располагались на южной стороне, чтобы было больше тепла. Мезонин, резные балкончики и башенки со шпилями еще больше усиливали романтику. А кружевные кокошники и ставни возвращали во времена сельской жизни.
Эра шести соток
Суровые будни советских времен все перевернули – дачная жизнь стала доступной всем и каждому, но принцип ее изменился до неузнаваемости. Во-первых, с приходом власти советов основной массой дачников стали простые рабочие и бывшие крестьяне. Но в «коллективных садах» и товариществах больше не пили чай на веранде, а занимались выращиванием продуктов для собственного пропитания, заполняя вечера переработкой урожая на варенья и соленья. Да и веранды как таковой больше не было – строгий устав СНТ регламентировал к постройке крохотные щитовые домики не более 25 м², по 1 комнате на трех человек. И никаких там буржуйских мезонинов, шпилей и даже подвалов! Выдаваемые в пользование наделы ограничивались шестью-восемью сотками, которые впоследствии превратились в имя нарицательное. Из-за нехватки материалов для постройки в ход шли любые подручные средства: от элементов сносимых поблизости усадеб до бутылок и автобусных дверей.
Так что любимым местом «досуга» советских дачников становились промышленные свалки, где при удачном стечении обстоятельств можно было «подцепить» ржавые, «почти ровные» трубы или кусок сетки-рабицы на забор. Да и строили частенько в местах, совершенно непригодных для жизни, - под линиями электропередач, в оврагах и рядом с химкомбинатами. Зато «почти свое», собственное…
Сложно-подчиненные дачники
Уже в 30-е годы недалеко от Москвы стали появляться элитные дачи для сотрудников ВКПб и работников различных Наркоматов. Началось все довольно скромно – с поселка Новь на Рублевке, где (кто бы мог сейчас подумать) для сотрудников Наркомата рабоче-крестьянской инспекции возвели щитовые домики в 15,4 м² каждый. Однако верхушка очень быстро стала получать, как когда-то при Иване Грозном, шикарные куски земли по 1 га и более (правда, только в пользование и до пенсии) и строить там огромные особняки в 20 комнат за счет государства. В 1938-м даже срочно приняли постановление «О дачах ответственных работников», которое ограничивало дачные дома пятью (для холостых) и восемью (для семейных) комнатами. Район элитных дач Рублево-Успенского шоссе спешно сделали закрыто-пропускным, со сторожкой и шлагбаумом. Обосабливаться от мира стали и другие представители элиты – художники, писатели, деятели театра, конструкторы и ученые. На дачах в подмосковной Жуковке отдыхали разработчики атомной бомбы, в финской Куокалле (сейчас Репино) искали вдохновения Чуковский и Репин, а в знаменитом Переделкине – вообще, что ни хозяин, то гений литературы или искусства. Именно там все еще собирались на творческие капустники и чаевничали при свете зеленой лампы.
